«Он детально изучил план Берлина, мысленно представил себе маленький квадратик, расположенный на пересечениях главных магистралей города Герман-Герингштрассе, Фоссштрассе, Вильгельмштрассе рядом с парком Тиргартен. Из этого маленького квадратика уж совсем незаметной точкой выглядело здание новой канцелярии с самой резиденцией Гитлера и его рабочим кабинетом на втором этаже. Конечно, обитатели правительственного квартала при объявлении воздушной тревоги уже спустились в надёжные бункеры. Но хорошо бы уничтожить хоть здание. Попасть с такой высоты пятисоткилограммовой бомбой в резиденцию Гитлера практически невозможно, и всё же чем чёрт не шутит…». Тот налёт, как и другие бомбардировки Берлина в августе-сентябре 1941 года, имел скорее идеологическое и психологическое значение – советские бомбардировщики не нанесли особого ущерба столице Третьего Рейха, но продемонстрировали её уязвимость. Однако нас интересует другое – в её подготовке принимал непосредственное участие полковник Александр Голованов, сменивший Героя Советского Союза Михаила Водопьянова на посту командира 81-й авиабомбардировочной дивизии. Человек, связанный с Иркутском – в 1935-1937 годах, Александр Евгеньевич возглавлял Восточно-Сибирское управление Гражданского воздушного флота.

Гражданский бомбардировщик

Историческую фигуру для очередной лекции-экскурсии выбрали противоречивую. На одной чаше весов – чекистское прошлое и неприкрытое восхищение Сталиным (в письме к Брежневу и Косыгину, предваряющем автобиографию, Александр Евгеньевич тактично написал, что партия дала оценку деятельности вождя, «указав на позитивные и негативные стороны этой деятельности», но в послесловии заметил, что тот отчасти виновен в трагедии 22 июня 1941 года). На другой – несомненный талант пилота и организатора, а также немало спасённых благодаря близости к верховному главнокомандующему судеб лётчиков, сбитых над вражеской территорией и прошедших плен. И отзывчивость с простотой в общении без какой-либо заносчивости, за которые Голованова уважали многие коллеги.

Мемориальную доску Голованову Александру Евгеньевичу установили на здании на улице Декабрьских Событий, где ныне располагается Восточно-Сибирское межрегиональное территориальное управление воздушного транспорта, но на «прогулку по старому Иркутску» мы собираемся во дворе дома №29 на Горького, где тот жил в тридцатые годы прошлого столетия. Этот дом для пилотов при нём и был построен. О его первоначальном назначении можно догадаться по эмблеме гражданского воздушного флота СССР на фасаде (к слову, на мемориальной доске в честь руководителя Восточно-Сибирского управления ГВФ изображён боевой самолёт – дальний бомбардировщик Ил-4).​​

​​​«С 1924 по 1933 год Голованов работал в органах государственной безопасности, – рассказывает председатель оргкомитета по проведению патриотической акции «Память жива» Николай Кустов, ветеран боевых действий. – Мечтал летать, поэтому поступил в лётную школу при ЦАГИ и успешно её закончил в 1931 году. В Иркутск приехал в 1935 году, до того поработав в Наркомате тяжёлой промышленности и в «Аэрофлоте». Хозяйство ему досталось беспокойное: у Восточно-Сибирского управления ГВФ были большие долги, многие авиатрассы ещё не были созданы. Разобраться с ним Александру Евгеньевичу помогли личные качества, отчасти роднящие его с директором Ривьером из «Ночного полёта» Антуана де Сент-Экзюпери. За одним исключением: будущий маршал авиации, будучи пилотом, тепло относился к лётчикам и внимал их чаяниям, а высокую требовательность к окружающим распространял и на себя. К примеру, постановил за правило минимум дважды в месяц самому садиться за штурвал самолёта. Или осматривать готовящиеся к вылету машины лично. «Он не любил расхлябанность, не допускал нарушений, – поясняет Кустов. – При нём укрепилась в том числе трудовая дисциплина». Был, к примеру, установлен чёткий распорядок дня: в шесть часов утра построение командного, лётного и инженерно-технического состава, постановка задач на день, затем подготовка к полётам. Александр Евгеньевич вникал в вопросы прокладки новых воздушных трасс и строительства новых аэродромов в регионе, организации работы Иркутского авиационного завода и авиаремонтного завода №403 гражданской авиации. Основательный подход к делу принёс свои плоды – Восточно-Сибирское управление одним из первых в системе ГВФ Советского Союза отказалось от государственных дотаций.

Тем не менее успешный руководитель, когда-то работавший в органах государственной безопасности, не избежал пристального внимания сотрудников Народного комиссариата внутренних дел. В 1937 году Голованова исключили из партии. Готовился арест – «взять» руководителя Восточно-Сибирского управления ГВФ собирались на рабочем месте в здании аэропорта, – но об этом Александра Евгеньевича успели предупредить давние знакомые по ОГПУ. Выход оставался лишь один – сесть на поезд и отправиться в Москву за правдой. Как бы удивительно это ни звучало, но Голованов восстановил членство в партии и был переведён на работу в «Аэрофлот», пусть и в должности рядового пилота. В Иркутск он не вернулся.

С дальним прицелом

Выслушав эту часть рассказа, мы переходим к зданию биолого-почвенного факультета ИГУ. Хотя правильнее было бы собраться в сквере имени Кирова, где «прогульщики» за четыре предыдущих года бывали не раз. «Почему здесь? – задаёт Николай Фёдорович риторический вопрос. – Потому что мы говорим о героях, которые в разные времена защищали наше отечество, а прадед Голованова по материнской линии – вице-адмирал Владимир Корнилов. Недавно выяснилось, что он родился в Иркутске. Его отец Алексей Михайлович Корнилов был нашим гражданским губернатором в 1805-1806 годах. Первый его сын, Александр был, можно сказать, сокурсником Пушкина. Второй, Владимир, по семейной традиции стал моряком. Погиб во время первой бомбардировки Севастополя в Крымскую войну. Голованов продолжил традиции, но командовал уже воздушным флотом».

Накануне он, впрочем, сделал успешную карьеру в «Аэрофлоте», за три года став шеф-пилотом не только предприятия, но и эскадрильи особого назначения, обслуживавшей первых лиц государства. Отправной точкой для перехода из гражданских лётчиков в военные стал разговор с новоиспечённым помощником Генерального штаба РККА по авиации (а до того начальником ВВС Красной Армии) Яковом Смушкевичем в ночь на 1 января 1941 года. Яков Владимирович предложил подготовить записку на имя Сталина о необходимости создания соединения дальних бомбардировщиков, оснащённых современными средствами радионавигации, для проведения боевых операций в глубоком тылу потенциального противника. Передать её генсеку вызвался он сам (к слову, 8 июня 1941 года Смушкевича арестовали по обвинению в создании военной заговорщической организации и расстреляли 28 октября 1941 года). Итог – встреча с вождём, по результатам которой было принято решение о создании отдельного 212-го дальнебомбардировочного авиаполка.

Костяк нового соединения составили 60 вчерашних гражданских лётчиков – богатый опыт полётов в сложных метеоусловиях накануне реальных боевых действий был разве что у них. Кадрами оно было укомплектовано к февралю 1941 года. А бомбить наступающих нацистов его самолёты начали с первых дней Великой Отечественной войны. Во время битвы за Москву дальние бомбардировщики не только летали на Данциг и Кёнигсберг, но и атаковали немецкие позиции под столицей – работа, выполнять которую должна фронтовая авиация. Тем не менее и на более тяжёлых самолётах эта задача была решена с блеском. Но возникла другая: создание не отдельных полков и дивизий, а дальнебомбардировочной авиации как таковой по образцу существовавших во второй половине тридцатых годов армий особого назначения. Этому предложению Голованова дали ход. Так, 5 марта 1942 года в военно-воздушных силах Красной армии появилась АДД – авиация дальнего действия, подчинявшаяся Ставке Верховного Главнокомандования. Возглавил её Александр Евгеньевич, на тот момент генерал-майор авиации. Через два месяца на его погонах появилась ещё одна звезда. Следующее звание – генерал-полковник авиации – Голованов получил 26 марта 1943 года. Эту ступеньку иерархической лестницы он занимал недолго, уже 3 августа того же года став маршалом. Оставшийся путь до самого верха занял 12 месяцев и 16 дней: 19 августа 1944 года Голованов превратился в самого молодого главного маршала авиации. Между тем, в сентябре АДД передали в состав ВВС РККА и преобразовали в 18-ю воздушную армию.

Признание непризнанного героя

Очередное преобразование последовало уже после победы – 3 апреля 1946 года была создана Дальняя авиация Вооружённых сил. Командовать которой поставили, само собой, проверенного человека. Но в нервозной обстановке послевоенных лет подобные должности нельзя было рассматривать в качестве постоянных: в 1948 году последовала опала. В столь непростых условиях проявилась простота Александра Евгеньевича, не кичившегося своим высоким статусом – он поступил на общевойсковой факультет Академии Генерального штаба и курсы «Выстрел». «Там обучались командиры рот, а тут главный маршал авиации, – подчёркивает Кустов. – Он учился вместе с ними, ползал по полигону. По какому-то из предметов ему поставили «четвёрку», а он добился пересдачи и получил «пятёрку». Несмотря на отличную учёбу, Голованов не получил назначения в войска. Письмо верховному главнокомандующему возымело странный эффект: его назначили командиром 15-го воздушно-десантного корпуса. Понижение на грани оскорбления могли ещё и усугубить: главному маршалу авиации предложили написать заявление в Президиум Верховного Совета заявление с просьбой присвоить ему звание общевойскового генерал-полковника. Александр Евгеньевич не согласился, но взялся за дело с присущим ему энтузиазмом, за год с небольшим сделав отстающее подразделение ВДВ одним из лучших. В 1953 году Голованова отправили в запас, а пять лет спустя он вернулся «на гражданку», устроившись в НИИ ГА заместителем начальника по лётной службе.

«Мы не зря назвали лекцию "Непризнанный герой", – напоминает бессменный организатор и вдохновитель «Прогулок по старому Иркутску» Алексей Петров, когда мы достигли последней точки нашего маршрута – Вечного огня. Действительно Голованову, несмотря на все его заслуги, так и не присвоили звание Героя Советского Союза. Хотя этим званием в сороковые годы прошлого века могли похвастать практически все военачальники столь высокого ранга. Вдобавок об этом не раз ходатайствовали, но имя Александра Евгеньевича Голованова по какой-то причине вычёркивали из наградных списков. «В 2015 году мы инициировали присвоение ему звания Героя России, но были ответы, что в 2010 году было принято решение не присваивать его участникам Великой Отечественной войны, – отмечает Кустов. – Это неправда, потому что в 2014 году разведчица Алиме Абденанова стала Героем России посмертно. Вероятно, в случае с Головановым кто-то не может или не хочет найти документы за 1945 год». Организаторы акции «Память жива» предлагают альтернативу: сделать Александра Евгеньевича, пусть и посмертно, почётным гражданином Иркутска. Проживание в городе согласно официальным документам не является для этого обязательным условием. А оснований для этого при всей противоречивости Голованова как исторической персоны более чем достаточно.