Постоянно меняющееся настоящее порой вторгается в прошлое. Так случилось и с «Прогулками по старому Иркутску»: прошло три недели с того момента, как улице Бограда вернули её историческое название – Чудотворская, – и по ней состоялась лекция-экскурсия. Ведущим стал заместитель декана по воспитательной работе и связям с  общественностью исторического факультета Иркутского государственного университета, президент общественной организации «Клуб молодых учёных «Альянс» Алексей Петров, бессменный организатор и вдохновитель проекта. ​

​Он же заранее предупредил через социальные сети всех «прогульщиков», старых и новых, о том, что встреча состоится на час позже обычного. Для того, чтобы в конце рабочего дня на неё успели все желающие, в том числе и обитатели окрестных домов, от чьего имени обычно говорят противники переименования улицы.

В честь Устюжских Чудотворцев

Ожидание последних чувствовалось в толпе собравшихся у дома №1, выходящего на  угол с Цесовской Набережной. ​

​ Но больше, конечно, ждали очередного рассказа из истории Иркутска. «На месте здания, которое здесь построено, был храм с большим приходом, – начал её Петров. – Его границы простирались до Мыльниковской – нынешней улицы Чкалова, – Савинской (Гаврилова), Чудотворской и Луговой (Марата). К сожалению, не очень известны фамилии священников, которые здесь жили. Но есть данные о том, что в начале XX века в приходе был 41 дом». Саму Чудотворскую церковь, давшую название прилегающей улице, возвели, выполнив из дерева, в 1703 году. Сделали это уроженцы из Великого Устюга, которые привезли в Сибирь икону Прокопия и Иоанна Устюжских Чудотворцев, давшую название самому храму. Прошение о строительстве каменного храма было подано в 1741 году, однако работы начались лишь семь лет спустя, после того как в августе 1748 года сгорело деревянное здание. Завершились они в 1750 году. К тому моменту уже был освящён один престол. К 1779 году освятили ещё три, а в 1809 году – ещё один. Кстати, официально церковь именовалась Прокопьевской в честь главного престола во имя Прокопия и Иоанна, Устюжских Чудотворцев.​

​ Каменное здание было возведено на деньги купца Михаила Глазунова (тоже выходца из Великого Устюга), который в 1761 году за эту и другие заслуги был погребён на кладбище в её ограде. «Историки откопали три фамилии тех, кто здесь захоронен, – продолжил ведущий «Прогулки…». – Первый – это Глазунов. Вторая могила – известного общественного деятеля протоиерея [Прокопьевской церкви] Григория Алексеевича Шергина. Он, как его дед и  отец, был священником, входил в комитет по сбору средств на сооружение памятника Александру III, лично собирал деньги на восстановление города после пожара 1879 года. Третья известная фамилия – отставной фельдфебель Михаил Васильевич Окованцев. В календаре-справочнике жителей Иркутска за 1901 год написано, что он был владельцем усадьбы на Спасо-Лютеранской улице, и есть подозрение, что он тоже церкви хорошо помогал. Больше никакие фамилии, к сожалению, не известны».

Зато известны некоторые другие подробности, касающиеся жизни обитателей Чудотворской и её окрестностей в позапрошлом веке. К примеру, возгорания деревянных домов и построек, случавшиеся здесь и до большого пожара 1879 года, уничтожившего большую часть деревянного исторического центра Иркутска. История сохранила даже случай, когда они произошли с  интервалом в два дня. «21 апреля в десятом часу города в Чудотворском приходе при доме купца Николая Шмарова, который был прежде умершего купца Андрея Мичурина, а ныне квартировал в нём чиновник Суровцев, сгорел сарай большой с амбарами, – писал, к примеру, Василий Кротов в  летописи за 1854 год. – Горел очень пылко, так что соседние дома едва могли отстоять». А 23 апреля, но уже ближе к полуночи, в доме мещанина Дмитрия Николаевича Пежемского на берегу Ангары до основания сгорели флигель и сарай с амбарами. «Дом при сильном содействии пожарных удалось спасти, – констатировал летописец. – Все эти здания были недавно выстроены».

Через четверть века пришлось заново строить саму церковь – её не пощадил огонь, разгоревшийся в полдень 24 июня 1879 года. Сохранился только главный крест, с которого и началось восстановление храма. Деньги на  него, к слову, начал собирать Григорий Шергин. «Иркутяне активно их  давали, – подчеркнул ведущий «Прогулки…». И – Храм быстро был восстановлен практически в том же виде, в котором его построили 130 лет назад».

Три десятка лет спустя, в 1911 году, настоятелем в нём был назначен другой известный священник – Александр Азлецкий. До того Александр Владимирович служил в Николаевской церкви Черемхова, входил в состав Иркутской городской думы, был священником Крестовоздвиженской церкви. На новом месте он открыл Чудотворскую церковно-приходскую школу, заведующим которой его назначили 24 октября 1912 года. А через год и  два с половиной месяца у Азлецкого родился внук – сын его дочери Нины и ссыльного поляка Виктора Онихимовского Вадим, который впоследствии стал геологом и с 1951 по 1965 годы был главным геологом Комсомольской геологической экспедиции Дальневосточного геологического управления Главного управления геологии и охраны недр при Совете Министров РСФСР. Впоследствии Вадим Викторович, которому за его заслуги присвоили звание Героя Социалистического труда, возглавил Дальневосточное геологическое управление.

Торговая площадь вместо домов

В этой части рассказа на углу Чудотворской и Цесовской Набережной появились активисты Иркутского областного отделения КПРФ, выступающие против переименования улицы Бограда. Один из них, Андрей Калинкин, встал в паре шагов от «прогульщиков» с плакатом: «Переименование – главное достижение власти». Его товарищ на другой стороне улицы вопрошал окружающих: «Демократия = диктатура «демократов»?». Обошлось без конфликта, подъехавший наряд полиции тоже вёл себя весьма вежливо. Видимо, общая история города объединяет, несмотря на всю разницу её толкований.​

​Собравшиеся на очередную «Прогулку по старому Иркутску», между тем, переместились на перекрёсток с улицей Сурикова, ближе к крыльцу Сибирской академии права, экономики и управления. «Неподалёку стоит дом Замятина, который некоторые товарищи хотели снести, но городская дума решила, что это памятник истории 1890-х годов, который необходимо реставрировать, – рассказал Петров. – Ефимий Замятин – купец первой гильдии, державший в  Иркутске несколько магазинов готовой обуви – был старостой церкви. В  1893 году он выписал для неё икону Воскресения Христова из Афона».

В истории Чудотворской церкви были и другие события, выделяющие её из  числа других иркутских храмов, как утраченных, так и сохранившихся. 23 июня 1891 года, когда в город прибыл цесаревич Николай Александрович, именно её колокола зазвонили первыми по случаю открытия понтонного моста через Ангару, дав сигнал всем остальным. После визита августейшей особы Иркутск, через который прошла Транссибирская железнодорожная магистраль, продолжал преображаться. В связи с этим у  местных властей возникли планы по переустройству территории, постоянно подвергавшейся затоплениям. Там, где Мыльниковская пересекала Савинскую и Чудотворскую (теперь здесь находится Иркутский городской перинатальный центр), задумали снести дома и сделать торговую площадь. Такой проект опубликовали 14 января 1899 года. «Продолжения истории я не знаю, но  дома остались, – заметил президент клуба молодых учёных «Альянс». – Один из них – Гаврилова, 3 – при строительстве гостиницы «Мариотт» перенесли в 130-й квартал. Это был едва ли не первый случай в современной истории, когда [председатель правительства РФ Владимир] Путин лично подписал решение о переносе памятника архитектуры».

«Продали социализм за буржуазную похлёбку!»

Памятником архитектуры в первые десятилетия была и Чудотворская церковь, которую специальным постановлением Совета народных комиссаров РСФСР признали таковой в 1925 году. Ранее, 28 марта 1923 года, из неё в помощь голодающим изъяли 170 культовых предметов, 6 пудов 87 золотников серебра и 35 бриллиантов. «Основатели новой иркутской городской власти долго не знали, что делать с церковью, – продолжил Петров. – Придумали, когда в начале тридцатых было принято решение о том, что будет строиться чаеразвесочная фабрика: здание отдали под её дирекцию». Находилась она там, впрочем, не так уж и долго: в 1932 году Чудотворскую церковь взорвали под предлогом аварийного состояния и нецелесообразности её реставрации. На её месте семь лет был пустырь, на котором впоследствии построили четырёхэтажный жилой дом, известный благодаря полукруглой лоджии с колоннами. Начинавшаяся с него улица к тому моменту уже давно была переименована: 5 ноября 1920 года ей дали название в честь революционера Якова Бограда.​

​ «Эта территория интересна тем, что ни одна улица здесь не сохранила исторического названия, – заключил замдекана исторического факультета ИГУ. – Спасо-Лютеранская в 1920 году стала Лассаля, потом – Сурикова. Луговая превратилась в Марата. В 1967 году в часть 50-летия Великого Октября Савинскую переименовали в Гаврилова». После того как прозвучали эти слова, осталось только перейти дорогу и остановиться на  детской площадке, со всех сторон окружённой деревьями. Предполагается, что здесь будет разбит сквер, но для этого городской администрации необходимо получить земельный участок, находящийся в федеральной собственности. Это – дело будущего, а пока разговор шёл о прошлом. О  биографии Якова Бограда, в честь которого когда-то была переименована улица в центре Иркутска.

Будущий революционер родился в Одессе 26 февраля 1878 года в семье мещанина Хаима Бограда и дочери купца второй гильдии Рахиль Менделевич. Наверное, его будущее определило родство с Розалией Плехановой, которой он  приходился двоюродным братом. «Удалось найти сведения о том, что Яков Боград был женат на своей сокурснице Анетте Корнблюм, с которой они вместе учились в Новороссийском университете, – сообщил Петров. – Сохранилось её личное дело. Она сдавала экзамен в ноябре 1905 года и в «Семейном положении» написала: «Анетта Боград, в девичестве Корнблюм». Запись сделана через пять лет после свадьбы, в тот год, когда Яков Хаимович, вернулся в Одессу из Швейцарии, где отучился восемь семестров в Бернском университете.

– Советские источники пишут, что он был доктором математики, – отметил ведущий «Прогулки…». – Мне сложно об этом сказать. Мог ли он за четыре года степень получить? Хватило ли ему времени?

– Может, открытие какое-нибудь сделал, – подсказали из толпы. – За это давали.

– Возможно, – согласился президент «Альянса». – В любом случае в 1905 году он вернулся в Одессу и начал активно заниматься революционной деятельностью. Пошёл поступать в Новороссийский институт, но ему не дали такую возможность – во-первых, биография не та, во-вторых, фамилия не  способствовала тому, чтобы перед ним открывались все двери. В итоге поступил, но, надо сказать, учился там не очень долго – его отправили в  ссылку в Минусинск, где он встретил приход советской власти. Вся его оставшаяся жизнь была связана с Восточной Сибирью.

В частности, перед Октябрьской революцией он выступал в Тайшете перед железнодорожными служащими и рабочими лесопильного завода Жернакова. Трижды, по словам Петрова, Боград бывал и в Иркутске. Так, 12 октября 1917 года в стенах промышленного училища (сейчас в этом здании располагается биолого-почвенный факультет ИГУ) он читал лекцию на  тему «Большевики и меньшевики». В числе членов Центрального исполнительного комитета Советов Сибири 26 ноября 1917 года он выступал с лекцией «Кто такой Ленин и почему его травят буржуазные партии». А в апреле 1918 года выступал на съезде военнопленных интернационалистов в гостинице «Гранд-отель». Впрочем, в феврале 1918 года Боград участвовал во Втором общесибирском съезде советов рабочих, солдатских, крестьянских и казачьих депутатов. «Власть труда» в номере от 23 февраля (уже по новому стилю) приводила слова, с которыми он обрушился на  меньшевика Виктора Мандельберга. «Я удивлялся той скудости мысли, которую он отстаивал, – цитировала Якова Хаимовича газета. – Где была их последовательность, когда вопреки своему давнему решению они послали своих представителей Церетели и Скобелева в буржуазное министерство? Они продали социализм за буржуазную похлёбку! ». На той же  полосе говорилось о полуторачасовой речи во время второго чрезвычайного съезда делегатов профессионально-политического союза рабочих, мастеровых и служащих Забайкальской железной дороги, заканчивающейся тезисом о мировой революции. Через шесть дней сообщалось, что Бограда единогласно избрали представителем съезда на митинге в Первом Общественном собрании «для выяснения вопроса об отношении военнопленных к нашествию германо-австрийских контрреволюционных наймитов империализма».

Весной 1918 года Яков Хаимович уехал в Красноярск. Когда город захватил Чехословацкий корпус, большевик вместе с соратниками перебрался в Минусинск. В июле того же года его арестовали колчаковцы, почти 10 месяцев держали революционера в качестве заложника в Красноярской тюрьме.  ​

В ночь на 10 мая 1919 года Бограда расстреляли. Тело его захоронили в братской могиле только в марте 1920 года. А через шесть месяцев в Иркутске решили увековечить его память. «Оказывается, до 1937 года в Иркутске была ещё одна улица Бограда, – сказал Петров в заключение. – Она находилась в  посёлке Иркутск-II. В 1937 году её переименовали в Украинскую». Но об этой исторической несправедливости сегодня почему-то не вспоминают.